Вам же говорили: Я не могу идти вечно!
Палуба отчаянно скрипела, брызги, покорные ветру, больно били по глазам. Женщины, укутанные драгоценными шелками, тихо перешептывались и робко смеялись, посматривая то на страшных чужаков, то на сияющие побрякушки-подарки, выложенные на мягких коврах, соблазнительные и манящие, чарующая радость для прекрасных дев, утомленных долгим морским переходом.
Высокий темноволосый мужчина, стать, властность взгляда и привыкший повелевать голос которого выдавали в нем великого правителя, обратился к своему растерянному большеглазому спутнику, одетому столь же богато, но лишенному чего-то неуловимого, того, что всегда выдает в мужчине воина, а в воине - царя.
- Дурная затея, мусор, - рявкул темноволосый, - раздеть этот бордель мы не можем по этикету, а местная власть не выдаст нам этого урода добровольно.
читать дальше- Но... но, брат мой, - спутник темноволосого робел и запинался. - Без величайшего воина... как же?...
- Не такой, стал быть и величайший.
Высокий мужчина намеренно сказал последнюю фразу чуть громче, всматриваясь в толпу жмущихся друг к дружке девиц. Напрасно. Толпа по-прежнему испуганно перешептывалась, ничем не выдавая присутствие того, кого они искали.
- Но... ага... ага... Агамемнон... брат мой! Нам очень нужен Ахилл. Оракул предсказал, что я не верну без его помощи Ки... Елену-тян.
Агамемнон сверкнул глазами, и его спутник словно бы стал еще меньше:
- Моя жена... жену... я хотел сказать.
- Мусор, - спокойно и зло произнес царь. - Ты, Менелай, дурак. Веришь во всякую чушь. Но, раз уж мы здесь оказались, без Ахилла я отсюда не уйду. Эй, капитан! - рявкнул Агамемнон. - Пусть эти дуры вытянут вперед обе руки. Спорим, я сразу опознаю нужную! - он зло хохотнул.
- Нет, нет! - зашептал Менелай, дергая его за полу расшитого плаща. - Так нельзя, это против правил! Надо по-другому.
Агамемнон смерил брата уничтожающим взглядом и прищурился, зачем-то даже приподнимая руку. Но, будто бы передумал, сплюнул на палубу и одернул плащ:
- Черт с тобой. Зовите Одиссея.
Капитан, Менелай и парочка матросов утерли холодный пот со лба.
- Одиссей! - жалобно позвал Менелай. - Одиссей!
Молчание, бывшее ему ответом, грозило уже обернуться катастрофой, когда, мелодично мурлыкая себе под нос, развязной походкой на палубу наконец вышествовал Одиссей. Одной рукой он поддерживал подол белоснежной тоги, другой кокетливо поправлял зелено-розовые пряди ирокеза, постоянно лезущие в глаза.
- Опаздываешь, мусор! - рявкнул Агамемнон, недобро глядя на вновь прибывшего.
- Одиссей-сама! - поспешил Менелай пресечь возможный конфликт. - Пожалуйста, Одиссей-сама! Помогите нам! Нам очень нужно найти здесь Ахилла. Без него я не смогу спасти Елену-тян. А она... а ей... может быть, ей там плохо и она хотела бы вернуться.
Агамемнон презрительно хмыкнул, отчего Менелай, кажется, сник окончательно. Одиссей, старательно рассматривавший все это время свой маникюр, поднял глаза на царей и удивленно, а то и возмущенно присвистнул:
- Интересненько у вас получается, мои милые! Я значит, сижу себе тихо-мирно на своей Итаке, никого не трогаю и тут нате: приезжаете вы! Выдираете меня из прекрасных рук моего Пенелопа, угрожаете, норовите переехать на моем же скутере моего крохотулечку Телемамахончика! А я должен вам помогать! С чего бы это вдруг?!
- А с того, мусор! - Агамемнон вновь поднял руку. В ладони его начинало плясать зловещее темное пламя. Менелай бросился между братом и царем Итаки:
- Одиссей-сама! Пожалуйста! Парис! Троянский царевич... он увез мою Елену-тян! Нам с ним многое, ну почти всё-всё одинаково нравится, мы с ним очень-очень похожи. И вот, может быть, Елена-тян, моя... моя жена, она перепутала нас и уехала по ошибке в Трою! Я должен с ней поговорить, уверен, что они с Парисом оба страшно переживают, и когда все разьяснится, мы снова будем друзьями! Пожалуйста, Одиссей-сама! - казалось, что Менелай сейчас расплачется.
Одиссей беспомощно переводил взляд с него на Агамемнона.
- Ладно, ладно, Менелай-кун, лапочка. Только не переживай так, пожалуйста. Все можно очень даже красивенько уладить, - и он хлопнул в ладоши, призывая слуг.
Те появились мгновенно, словно ожидали сигнала, и бросились раскладывать на коврах новые порции блестящих даров. Одиссей, ослепительно улыбаясь, комментировал тем временем их действия:
- Сейчас мы выложим все эти чудесные украшения - и шарфики, и зеркальца, и бусики, и... а, ладно, и положим один совершенно дурацкий меч. Я бы, конечно, взял бусики, но этот ваш Ахилл - грубый мужлан! - Одиссей скривился. - И точно заинтересуется мечом, иначе не может быть. Тут вы его и схватите. Ну, раз, два, три, отошли ребятки! - крикнул он слугам, и те очистили девушкам проход к импровизированной выставке.
- Врооооооой! - донслось из толпы, и девушки, вместо того, чтобы наброситься на украшения, кинулись врассыпную.
Скинувший маскирующую, свободного покроя зеленую тунику, одетый в темную тогу, с длинными белыми волосами по пояс, перед собравшимися предстал Ахиллес с искаженным яростью лицом. Одна рука его пряталась в перчатку, другая сжимала только что выложенный на палубу людьми Одиссея меч.
- Тебе, урод, кто позволил трогать мой коллекционный меч?! Знаешь, что я с тобой сделаю, мразь?! - рявкнул Ахилл, с яростью глядя на Одиссея.
Агамемнон хмыкнул, поднимая с ковра драгоценный кубок и взвешивая его в руке:
- Заткнись лучше, мусор. Долго прятался.
Ахилл тяжело выдохнул, успокаиваясь и приветственно кивая Агамемнону:
- Долбаная клятва, Царь. Раньше не мог.
- А зеленый - не твой цвет, Ахилл, радость моя. Хотя сама накидочка тебе очень шла, ты выглядел просто милашкой! - Одиссей на всякий случай спрятался за Менелаем. Вряд ли бы это спасло его от гнева Ахилла, но тут откуда-то раздался грохот, топот и на палубу ввалились еще двое - путаясь в длинных плащах, они отчаянно матерились и толкали друг друга.
- Менелай-сама, простите меня!
- Ахилл, братик мой возлюбленный! - заорали они хором.
Один из них тут же повис на шее у разъяренного Ахилла, другой бросился к совершенно перепуганному Менелаю.
- СТООООП! - яростно заорал Дино Каваллоне, выпрыгивая из режиссерского кресла и выбегая на сцену, чтобы тут же промокнуть под веером брызг. - Да выключите кто-нибудь уже эти чертовы ветродуи!
Мощные вентиляторы наконец утихли, и герои смогли отряхнуться от порядком надоевшей влаги.
Дино клокотал и бурлил похлеще любых Сциллы и Харибды:
- Какого черта, господа! Что за отсебятина! Агамемнон! Занзас! Какой «мусор»?! Что за «урод» из уст великого царя? Одиссей! У меня вообще нет слов! - Дино страдальчески закатил глаза. - Твоего сына зовут Телемах! Повтори по слогам!
Луссурия обиженно скривил губы:
- Да! А давили-то Маммончика!
Дино осмотрелся и, не найдя подходящей стены, шандарахнулся головой о картонный борт корабля.
- Плугом! Плугом, а не скутером его давили, неужели сложно запомнить?!
Луссурия отвернулся, сердито бросив через плечо:
- Можно подумать, плугом не так больно, как скутером! Бедный ребенок! А вы оба гады: и ты, Каваллоне, и твой Гомер!
Дино тем временем оставил борт корабля в покое и жадно хлебал воду из цестерны, обеспечивающей морские брызги.
- Менелай! - повернулся он к перепуганному царю. - Цуна!
Юный Менелай растерянно стоял посреди палубы-сцены. Вокруг него крутился встревоженный светловолосый «грек», тщательно обследуя царя на наличие скрытых повреждений. Дино набрал в легкие побольше воздуха и выпалил, злобно вращая глазами:
- Что за ересь ты тут нес про Париса? Какие, к черту, друзья?
Менелай робко поднял взгляд:
- Мы с Энмой друзья, Дино-кун, это правда!
Дино с тоской посмотрел в сторону своего кресла, уже занятого - кто бы сомневался! - Агамемноном, и, тяжело вздохнув, примостился на краешке «далекого троянского берега»:
- Цуна. Какая нафиг дружба? Он у тебя Киоко... тьфу ты! Елену спер. Очнись!
Цуна поднял на режиссера ясный и неожиданно твердый взгляд.
- Нет, Дино-кун. Тут какая-то ошибка произошла. Я уверен, мы поговорим и решим все, как друзья. Ну, а уж если... - юный правитель помедлил, а затем решительно продолжил: - Если Елена-тян выберет остаться с Энмой в Трое, я не стану мешать их счастью.
Дино шумно втянул воздух носом и со стоном выдохнул, разыскивая глазами своего старого школьного друга Ахилла в надежде на сочувствие. Сочувствия не было: Ахилл с яростным рыком отдирал от себя заливисто шишишикающего Патрокла.
Дино вновь обернулся к Менелаю. Странный грек наконец перестал крутить и ощупывать бедного царя и теперь спокойно и зло смотрел на Дино, прикуривая сигарету.
- Не смей на него кричать, Каваллоне, - он чуть склонил голову, спрятав одну руку под плащ, где, Дино не сомневался, уже ждала своего часа динамитная шашка.
Глава семьи Каваллоне обессиленно покачал головой:
- Ты вообще кто такой?
- Царь Трои, отец Париса и Гектора. Я забыл, как меня зовут.
Дино застонал и спрятал лицо в ладонях.
- Приам, - жалобно промычал он. - А здесь ты что делаешь, изверг? Ты должен быть в Трое и готовиться к войне с Менелаем!
- Не буду я воевать с Менелаем! - взвился, как выяснилось, вовсе не грек. - Я правая рука Мененлая, чтоб ты знал, конь ты... троянский!
Дино разъяренно вскочил:
- Ты должен сидеть в Трое вместе с сыновьями, придурок!
- О, вот уж дудки! - заорал в ответ правая рука Менелая, демонстрируя для наглядности средний палец. - Ты вообще совсем, Каваллоне?! Ты их видел? Тебе б таких детей! Гектор - бейсбольный придурок, скачет за кулисами в ожидании дорогого гостя-друга-учителя-долбанного Ахилла. Парис чуть не плачет, с перерывом в пять секунд извиняется перед Еленой и норовит вернуть ее прямо сейчас!
Менелай на этих словах просиял и победно посмотрел на Дино. Дино измученно покачал головой и пересел на тихую морскую гладь, вернее, кусок сцены, выкрашенный синей краской.
- Если никто... никто не хочет участвовать в спектакле-подарке для Реборна... если никому это не надо... - Дино опустил голову и замолчал. Над сценой повисла тяжелая отягощенная стыдом тишина.
Первым не выдержал Одиссей.
- Ладно, Каваллоне, чего ты, милый. Я готов. Сейчас только грим поправлю.
Агамемнон переглянулся с Ахиллом и последний, кивнув, подошел к Каваллоне, протягивая здоровую руку и помогая встать:
- Хрен с тобой, конь троянский. Мы в деле. Может и не такая уж дерьмовая идея с подарком.
Дино вздохнул. Настроение, конечно, было потеряно, но надежда еще оставалась.
- Перерыв 15 минут. Троянцам приготовиться. Скажите Брисеиде, чтобы была готова молиться Апполону. А Апполону скажите, чтоб не куфуфукал почем зря! Да, и отберите у Кассандры ее кулинарию - она должна пророчить смерть, а не скармливать ее своим соотечественникам. Для тех, кто не в курсе - Троя погибла не от массового отравления!
Агамемнон и Ахилл переглянулись и двинулись за кулисы. Пожалуй, с Кассандрой стоило пообщаться поближе. Наступало время менять историю.
Высокий темноволосый мужчина, стать, властность взгляда и привыкший повелевать голос которого выдавали в нем великого правителя, обратился к своему растерянному большеглазому спутнику, одетому столь же богато, но лишенному чего-то неуловимого, того, что всегда выдает в мужчине воина, а в воине - царя.
- Дурная затея, мусор, - рявкул темноволосый, - раздеть этот бордель мы не можем по этикету, а местная власть не выдаст нам этого урода добровольно.
читать дальше- Но... но, брат мой, - спутник темноволосого робел и запинался. - Без величайшего воина... как же?...
- Не такой, стал быть и величайший.
Высокий мужчина намеренно сказал последнюю фразу чуть громче, всматриваясь в толпу жмущихся друг к дружке девиц. Напрасно. Толпа по-прежнему испуганно перешептывалась, ничем не выдавая присутствие того, кого они искали.
- Но... ага... ага... Агамемнон... брат мой! Нам очень нужен Ахилл. Оракул предсказал, что я не верну без его помощи Ки... Елену-тян.
Агамемнон сверкнул глазами, и его спутник словно бы стал еще меньше:
- Моя жена... жену... я хотел сказать.
- Мусор, - спокойно и зло произнес царь. - Ты, Менелай, дурак. Веришь во всякую чушь. Но, раз уж мы здесь оказались, без Ахилла я отсюда не уйду. Эй, капитан! - рявкнул Агамемнон. - Пусть эти дуры вытянут вперед обе руки. Спорим, я сразу опознаю нужную! - он зло хохотнул.
- Нет, нет! - зашептал Менелай, дергая его за полу расшитого плаща. - Так нельзя, это против правил! Надо по-другому.
Агамемнон смерил брата уничтожающим взглядом и прищурился, зачем-то даже приподнимая руку. Но, будто бы передумал, сплюнул на палубу и одернул плащ:
- Черт с тобой. Зовите Одиссея.
Капитан, Менелай и парочка матросов утерли холодный пот со лба.
- Одиссей! - жалобно позвал Менелай. - Одиссей!
Молчание, бывшее ему ответом, грозило уже обернуться катастрофой, когда, мелодично мурлыкая себе под нос, развязной походкой на палубу наконец вышествовал Одиссей. Одной рукой он поддерживал подол белоснежной тоги, другой кокетливо поправлял зелено-розовые пряди ирокеза, постоянно лезущие в глаза.
- Опаздываешь, мусор! - рявкнул Агамемнон, недобро глядя на вновь прибывшего.
- Одиссей-сама! - поспешил Менелай пресечь возможный конфликт. - Пожалуйста, Одиссей-сама! Помогите нам! Нам очень нужно найти здесь Ахилла. Без него я не смогу спасти Елену-тян. А она... а ей... может быть, ей там плохо и она хотела бы вернуться.
Агамемнон презрительно хмыкнул, отчего Менелай, кажется, сник окончательно. Одиссей, старательно рассматривавший все это время свой маникюр, поднял глаза на царей и удивленно, а то и возмущенно присвистнул:
- Интересненько у вас получается, мои милые! Я значит, сижу себе тихо-мирно на своей Итаке, никого не трогаю и тут нате: приезжаете вы! Выдираете меня из прекрасных рук моего Пенелопа, угрожаете, норовите переехать на моем же скутере моего крохотулечку Телемамахончика! А я должен вам помогать! С чего бы это вдруг?!
- А с того, мусор! - Агамемнон вновь поднял руку. В ладони его начинало плясать зловещее темное пламя. Менелай бросился между братом и царем Итаки:
- Одиссей-сама! Пожалуйста! Парис! Троянский царевич... он увез мою Елену-тян! Нам с ним многое, ну почти всё-всё одинаково нравится, мы с ним очень-очень похожи. И вот, может быть, Елена-тян, моя... моя жена, она перепутала нас и уехала по ошибке в Трою! Я должен с ней поговорить, уверен, что они с Парисом оба страшно переживают, и когда все разьяснится, мы снова будем друзьями! Пожалуйста, Одиссей-сама! - казалось, что Менелай сейчас расплачется.
Одиссей беспомощно переводил взляд с него на Агамемнона.
- Ладно, ладно, Менелай-кун, лапочка. Только не переживай так, пожалуйста. Все можно очень даже красивенько уладить, - и он хлопнул в ладоши, призывая слуг.
Те появились мгновенно, словно ожидали сигнала, и бросились раскладывать на коврах новые порции блестящих даров. Одиссей, ослепительно улыбаясь, комментировал тем временем их действия:
- Сейчас мы выложим все эти чудесные украшения - и шарфики, и зеркальца, и бусики, и... а, ладно, и положим один совершенно дурацкий меч. Я бы, конечно, взял бусики, но этот ваш Ахилл - грубый мужлан! - Одиссей скривился. - И точно заинтересуется мечом, иначе не может быть. Тут вы его и схватите. Ну, раз, два, три, отошли ребятки! - крикнул он слугам, и те очистили девушкам проход к импровизированной выставке.
- Врооооооой! - донслось из толпы, и девушки, вместо того, чтобы наброситься на украшения, кинулись врассыпную.
Скинувший маскирующую, свободного покроя зеленую тунику, одетый в темную тогу, с длинными белыми волосами по пояс, перед собравшимися предстал Ахиллес с искаженным яростью лицом. Одна рука его пряталась в перчатку, другая сжимала только что выложенный на палубу людьми Одиссея меч.
- Тебе, урод, кто позволил трогать мой коллекционный меч?! Знаешь, что я с тобой сделаю, мразь?! - рявкнул Ахилл, с яростью глядя на Одиссея.
Агамемнон хмыкнул, поднимая с ковра драгоценный кубок и взвешивая его в руке:
- Заткнись лучше, мусор. Долго прятался.
Ахилл тяжело выдохнул, успокаиваясь и приветственно кивая Агамемнону:
- Долбаная клятва, Царь. Раньше не мог.
- А зеленый - не твой цвет, Ахилл, радость моя. Хотя сама накидочка тебе очень шла, ты выглядел просто милашкой! - Одиссей на всякий случай спрятался за Менелаем. Вряд ли бы это спасло его от гнева Ахилла, но тут откуда-то раздался грохот, топот и на палубу ввалились еще двое - путаясь в длинных плащах, они отчаянно матерились и толкали друг друга.
- Менелай-сама, простите меня!
- Ахилл, братик мой возлюбленный! - заорали они хором.
Один из них тут же повис на шее у разъяренного Ахилла, другой бросился к совершенно перепуганному Менелаю.
- СТООООП! - яростно заорал Дино Каваллоне, выпрыгивая из режиссерского кресла и выбегая на сцену, чтобы тут же промокнуть под веером брызг. - Да выключите кто-нибудь уже эти чертовы ветродуи!
Мощные вентиляторы наконец утихли, и герои смогли отряхнуться от порядком надоевшей влаги.
Дино клокотал и бурлил похлеще любых Сциллы и Харибды:
- Какого черта, господа! Что за отсебятина! Агамемнон! Занзас! Какой «мусор»?! Что за «урод» из уст великого царя? Одиссей! У меня вообще нет слов! - Дино страдальчески закатил глаза. - Твоего сына зовут Телемах! Повтори по слогам!
Луссурия обиженно скривил губы:
- Да! А давили-то Маммончика!
Дино осмотрелся и, не найдя подходящей стены, шандарахнулся головой о картонный борт корабля.
- Плугом! Плугом, а не скутером его давили, неужели сложно запомнить?!
Луссурия отвернулся, сердито бросив через плечо:
- Можно подумать, плугом не так больно, как скутером! Бедный ребенок! А вы оба гады: и ты, Каваллоне, и твой Гомер!
Дино тем временем оставил борт корабля в покое и жадно хлебал воду из цестерны, обеспечивающей морские брызги.
- Менелай! - повернулся он к перепуганному царю. - Цуна!
Юный Менелай растерянно стоял посреди палубы-сцены. Вокруг него крутился встревоженный светловолосый «грек», тщательно обследуя царя на наличие скрытых повреждений. Дино набрал в легкие побольше воздуха и выпалил, злобно вращая глазами:
- Что за ересь ты тут нес про Париса? Какие, к черту, друзья?
Менелай робко поднял взгляд:
- Мы с Энмой друзья, Дино-кун, это правда!
Дино с тоской посмотрел в сторону своего кресла, уже занятого - кто бы сомневался! - Агамемноном, и, тяжело вздохнув, примостился на краешке «далекого троянского берега»:
- Цуна. Какая нафиг дружба? Он у тебя Киоко... тьфу ты! Елену спер. Очнись!
Цуна поднял на режиссера ясный и неожиданно твердый взгляд.
- Нет, Дино-кун. Тут какая-то ошибка произошла. Я уверен, мы поговорим и решим все, как друзья. Ну, а уж если... - юный правитель помедлил, а затем решительно продолжил: - Если Елена-тян выберет остаться с Энмой в Трое, я не стану мешать их счастью.
Дино шумно втянул воздух носом и со стоном выдохнул, разыскивая глазами своего старого школьного друга Ахилла в надежде на сочувствие. Сочувствия не было: Ахилл с яростным рыком отдирал от себя заливисто шишишикающего Патрокла.
Дино вновь обернулся к Менелаю. Странный грек наконец перестал крутить и ощупывать бедного царя и теперь спокойно и зло смотрел на Дино, прикуривая сигарету.
- Не смей на него кричать, Каваллоне, - он чуть склонил голову, спрятав одну руку под плащ, где, Дино не сомневался, уже ждала своего часа динамитная шашка.
Глава семьи Каваллоне обессиленно покачал головой:
- Ты вообще кто такой?
- Царь Трои, отец Париса и Гектора. Я забыл, как меня зовут.
Дино застонал и спрятал лицо в ладонях.
- Приам, - жалобно промычал он. - А здесь ты что делаешь, изверг? Ты должен быть в Трое и готовиться к войне с Менелаем!
- Не буду я воевать с Менелаем! - взвился, как выяснилось, вовсе не грек. - Я правая рука Мененлая, чтоб ты знал, конь ты... троянский!
Дино разъяренно вскочил:
- Ты должен сидеть в Трое вместе с сыновьями, придурок!
- О, вот уж дудки! - заорал в ответ правая рука Менелая, демонстрируя для наглядности средний палец. - Ты вообще совсем, Каваллоне?! Ты их видел? Тебе б таких детей! Гектор - бейсбольный придурок, скачет за кулисами в ожидании дорогого гостя-друга-учителя-долбанного Ахилла. Парис чуть не плачет, с перерывом в пять секунд извиняется перед Еленой и норовит вернуть ее прямо сейчас!
Менелай на этих словах просиял и победно посмотрел на Дино. Дино измученно покачал головой и пересел на тихую морскую гладь, вернее, кусок сцены, выкрашенный синей краской.
- Если никто... никто не хочет участвовать в спектакле-подарке для Реборна... если никому это не надо... - Дино опустил голову и замолчал. Над сценой повисла тяжелая отягощенная стыдом тишина.
Первым не выдержал Одиссей.
- Ладно, Каваллоне, чего ты, милый. Я готов. Сейчас только грим поправлю.
Агамемнон переглянулся с Ахиллом и последний, кивнув, подошел к Каваллоне, протягивая здоровую руку и помогая встать:
- Хрен с тобой, конь троянский. Мы в деле. Может и не такая уж дерьмовая идея с подарком.
Дино вздохнул. Настроение, конечно, было потеряно, но надежда еще оставалась.
- Перерыв 15 минут. Троянцам приготовиться. Скажите Брисеиде, чтобы была готова молиться Апполону. А Апполону скажите, чтоб не куфуфукал почем зря! Да, и отберите у Кассандры ее кулинарию - она должна пророчить смерть, а не скармливать ее своим соотечественникам. Для тех, кто не в курсе - Троя погибла не от массового отравления!
Агамемнон и Ахилл переглянулись и двинулись за кулисы. Пожалуй, с Кассандрой стоило пообщаться поближе. Наступало время менять историю.
@темы: реборн, моя пушистая бета, Не-Вария, Вария